 Родные просторы Алтая
Позвонивший племянник поинтересовался, поеду ли я с ними на Быстренок, что в пяти километрах от Солоновки соседнего с Петропавловским Смоленского района. Чтобы было совсем понятно – в то самое место, где первоначально планировалось размещение игорной зоны. Это место еще называют Щеками, вероятно, уже не по названию речушки, а из-за высоких и порой отвесных скал. Впрочем, происхождение названия совершенно никакой роли не играет. Главное – в другом.
Там, где живёт эхо
В местечке под названием Быстрёнок
Я ОЧЕНЬ даже быстро согласился, и отпущенные мне на сборы 30 минут использовал сполна, собираясь, словно по тревоге в армии. Да и много ли надо времени, чтобы взять почти заправленный на этот ли, на другой ли случай, рюкзак с фотопринадлежностями?
С ночевкой мне выезжать не доводилось со времен службы в армии, а это было почти 40 лет назад. Ну и пусть, не на голой же земле спать и не на снегу. А уж в теплой одежде, надо полагать, не замерзну. Согласился же я еще и потому, что место мне было знакомо.
Открыл его для меня земляк В.А. Малыгин. Как-то года два назад встретились с ним в редакции, и на вопрос, не поедет ли в выходные куда-нибудь на природу, а если поедет, нельзя ли мне с ним прицепиться, Василий Агеевич воскликнул:
- Ты когда-нибудь бывал на Быстренке?! Вот где для тебя с фотоаппаратом полнейший рай! Видел бы ты, какие там великолепные скалы! Какой простор! А река!
Словом, я понял: потеряю очень много, если там не побываю.
И недели через две тремя семьями на двух машинах мы приехали в этот самый рай.
Боже! Сказать, какое мы увидели великолепие, значит, ничего не сказать. Сбежавшая под уклон дорога едва не упирается в широкую и быструю, с большущими валунами, реку, шумевшую своими водами, словно приветствуя всякого здесь объявившегося. Справа, сразу за поворотом, взору предстала великолепнейшая картина, напоминающая нечто фантастическое, и надо быть совершенно равнодушным, чтобы не восхититься нагромождением скал. Как потом оказалось, стена эта раскинулась на пять-шесть километров, лишь иногда, словно нехотя, отступая от реки, а порой прижималась вплотную к берегу.
Что ни шаг, то восклицание! И чем дальше по дороге (а мы, естественно, не ехали, а шли, поскольку из кабины автомобиля не видать вершин, и картинка суживалась до невообразимо мелких размеров), тем больше восторгов! Конечно, еще в школе нам рассказывали, что ветер и вода могут творить со скалами чудеса. Кажется, в учебнике были какие-то картинки на эту тему. Но как же далеки они оказались от того, что мы видели наяву.
Такое впечатление, будто некто очень огромного размера (может, циклоп-великанище?) просто игрался камешками, каждый из которых едва ли не с дом величиной, а то и больше. Вот положил один такой, сверху на него - другой, потом третий – размером побольше. А чтобы горка не развалилась, между камешками подложил те, что поменьше: словно клинышки вбивал. И так циклоп (или все же кто с другой планеты, про которую мы еще не знаем?) шаг за шагом выложил длинную стену. Потом, наверное, ему что-то не понравилось, и он, будто ножом в масле, вырезал в скале несколько кусков. Да так ловко, что мне, например, осталось непонятным, как можно так ровно исхитриться вырезать. Получилась большущая скала с недостающей в середине частью, где теперь пролегает, если можно так сказать, поросшая лесом тропа.
Порой казалось: нагромождение камней – остатки крепости, разрушенной временем и варварами. Можно, наверное, уверовать, что вся эта сказка наяву – творение не чьих-то рук, а матушки-природы. Но тогда уж совсем станет скучно, а таким людям здесь, на Быстренке, просто нечего делать - чтобы не заморачиваться фантастическими картинками.
Спору нет, отчасти и природа постаралась (как же можно было без нее творить!?), но вот как узнать, не автор ли сей каменной гряды оставил о себе память потомкам на долгие-долгие века, выложив на одном из скальных поворотов похожую на человеческую голову? Честное слово, ничего другого, кроме подобного сравнения на ум не приходит. Лоб, нос, подбородок – все угадывается с первого взгляда. Правда, через несколько метров пути сравнение стирается: образ словно растворяется, и это тем более удивительно. Как удивительно то, на какой высоте от земли находится голова и какой букашкой чувствуешь себя в этой долине.
Ладно бы, я все насочинял, может быть, в силу своей творческой души. Но ведь и приехавшие со мной оказались близки к подобным ощущениям.
Я рассказал вам лишь о немногом из того, что увидел на правом берегу. А про берег левый с такими подробностями сказать не могу. Хотя бы потому, что там уже поставили шлагбаум, и дикарям вроде нас, ходу нет. Во-вторых, надо же оставить читателям некую таинственность, которая и побудит их непременно побывать в тех, совершенно неотдаленных, местах. Не за тридевять земель, не за большие «бабки», и совершенно безопасно. Рекомендую! А осенью – рекомендую трижды!
ДО МЕСТА ДОБРАЛИСЬ почти затемно. Во всяком случае, времени на пробежку с фотоаппаратом в руках оставалось крайне мало. Я едва успел забраться на ближайшую скалу и сделать несколько снимков, как в долину пробрались сумерки. Оба берега потемнели, стали мрачными и неприветливыми. Река, будто испугавшись перемен, недовольно зашумела своими водами. Стали слышны перекаты. Огромные каменные валуны почернели; будто пытаясь напугать собравшихся в долине людей.
Разведенный племянниками костер звал меня к ужину. Трое мужчин, две женщины и три ребенка сидели полукругом, когда я вернулся к ним. Ужин был уже готов, уху разлили по чашкам: и полился неспешный разговор о том, о сем. Попросив на меня не обижаться за постоянные отлучки, я время от времени уходил от костра то к реке, то к скале, пытаясь в темноте фотографировать со вспышкой и без нее: костер и разлетающиеся искры, чугунок на огне, камни в воде, силуэты у костра.
Интересен процесс поиска кадра, желание что-то подметить такое, мимо чего пройдет, не заметив, другой. А тут ночь… Что увижу я ночью с фотоаппаратом?
Я сдался первым. Почувствовав тяжесть в голове, решил хотя бы ненадолго уснуть в кабине. Какое-то время слышал веселую возню детей в кузове под тентом. Несколько раз то один, то другой племянник открывал кабину, включал свет, что-то искал, и всякий раз при этом говорил, мол, можешь спать, больше меня не потревожат. Засыпая под шум воды, я загадал проснуться утром пораньше и сфотографировать появление в долине первых солнечных лучей.
Но поскольку горы здесь высокие, мои надежды на ранние съемки не оправдались, и спать пришлось почти до восьми часов. Зато я, выбрав скалу повыше и устроившись у подножия, дождался минуты, когда солнышко коснулось своими лучами каменной вершины, и гора – вы не поверите, - словно улыбалась все шире и шире, подставляя солнышку сначала небольшой свой участок, который затем освещался все больше и больше. И, наконец, яркий солнечный свет хлынул в долину, и все вокруг тоже, как и скала, повеселело.
Появились бабочки; они перелетали с цветка на цветок, маня меня за собой – таких в нашем селе нет. Да и гоняться за ними не всегда есть возможность. А тут – беги, куда хочешь. Кричи, как можешь – все дозволено, потому что такая природа, как здесь, на мой взгляд, пробуждает в человеке озорство, наполняет куражом.
Через какой-нибудь час, позавтракав, отправляюсь путешествовать вдоль реки. Тоже интересное занятие: хорошо думается, весело шагается.
Друзья мои остались за накрытым скатертью столом, и я сожалею, что они проводят время там, а не со мной. Потому что я увижу больше, отдохну лучше, заряжусь энергией надолго. Я мог попросить машину, и меня отвезли бы по горной дороге, но тогда я многое пропустил бы: и новую бабочку, и вот этот цветок, и какую-то траву. Наконец, эту вот поляну, сплошь поросшую цикорием, отчего она кажется яркой и очень праздничной.
Справа по маршруту высится скала. Откуда она здесь? Словно выстроенная для дозора (помните про крепость, якобы воздвигнутую великаном?), она стояла чуть впереди гряды. Подниматься или пройти мимо? А если пройду, как узнать, что важное пропустил, что интересное не заметил?
И, чтобы не мучиться над ответами, сворачиваю с дороги. Метр за метром, выше и выше! И – стоп! Не поднимись я сюда, не увидел бы красивую пичужку. Мы столкнулись с ней, можно сказать, нос к носу; она какое-то мгновение, как мне показалось, с любопытством меня рассматривала, и я, боясь спугнуть, так и не отважился взяться за фотоаппарат. А потом она улетела.
Вид с вершины стоит того, чтобы сюда подниматься; я зачарованно любуюсь картиной, фотографирую, а потом слышу внизу голоса: племянники тоже решили прогуляться по долине. Озоруя, я кричу им, они отвечают мне тем же, машут руками. Такие маленькие, словно игрушечные! Каким же тогда должен быть тот, кто все это великолепие воздвиг!?
Спускаясь, громко приветствую эхо, а потом спрашиваю:
- Хочешь поехать с ними? Или нет?
- Не-е-ет! Не-е-ет! – Отвечает мне эхо.
И правильно – живи тут! А мы будем к тебе в гости приезжать!
Иван СКОРЛУПИН, Петропавловский район.
|
