 Пока численность секция ограничивалась «чертовой дюжиной» участников, наша педагогика не выходила за рамки взаимного освоения знаний и навыков. Воспитательные задачи не ставились, так как процесс воспитания шел в нашем тесном коллективе сам собой. Рост секции внес в это свои коррективы. Во время массового торгашинского выезда произошло ЧП, оказавшееся для руководства секции неожиданным.
Спелеологи вне пещер
Во время подъема наверх один из участников, случайно заглянув в нишу стены пещерной галереи, увидел в ее глубине моток тросовой лестницы. Осмотр ее показал, что лестница – наша, так как она была связана характерным узлом, изобретенным Юрой Краковецким. При выходе из пещеры каждый член команды должен был вынести наверх какой-то груз, в основном - использовавшееся снаряжение. Выходило, что кто-то не донес до поверхности свою часть груза.
Местонахождение лестницы говорило о том, что она, скорее всего, не была случайно забыта или обронена. Ее убрали подальше с глаз. Проведенное расследование быстро установило того, кому поручили эту лестницу нести. Это был рослый и сильный на вид парень. После недолгого запирательства он признался, что устал и малодушно решил избавиться от мешавшего ему груза.
Спасатели-воспитатели
Этот факт вызвал возмущение многих членов секции, знавших с каким трудом добывалось и изготовлялось снаряжение. Все наши выезды и спуски обязательно завершались обсуждениями на специальных собраниях, которые мы называли «разборами полетов». На очередном «разборе» был поставлен вопрос о пребывании провинившегося участника в секции. Но в уставе секции, как и в ее обычаях, возможность исключения кого-то не была предусмотрена. Такой вопрос вообще ни разу не возникал. Положение осложнялось тем, что провинившийся не желал каяться, но хотел в секции остаться. Заседание было бурным, со многими выступавшими («А если бы он вез патроны!» и т. п.). Нарушать традицию «не изгнания» никому не хотелось, но большинство явно выступало против пребывания ненадежного члена в наших рядах.
И тут в дело вмешались наши спасатели. После учебного выезда в Караульные пещеры, в секции было решено создать спасательный отряд. Хотя к спасательным работам, как правило, принято привлекать всех, кто окажется под рукой, в большом коллективе необходимо иметь группу более профессионализированных для этой цели членов. В наш спасательный отряд (в обиходе его называли «зондеркомандой») вошли наиболее энергичные, умелые и сильные парни, на которых можно было положиться как на каменную стену. И вот они в единый голос заявили: «Нет! Выгонять неправильно! Мы должны его воспитать так, чтобы мы могли на него рассчитывать. Мы берем его под свою опеку и ответственность!». Это вызвало всеобщий восторг собравшихся, и все проголосовали «за».
Подопечный спасателей был, как принято сейчас говорить, «педагогически запущенным» молодым человеком, с довольно тяжелым характером. К тому же, он пришел к нам из университетской туристской секции, где подобные поступки, очевидно, были обычным явлением. На чем основывалась воспитательная работа в «зондеркоманде» мы не знали, но видели, что она дает явные положительные результаты.
Бывший «штрафник» стал вести себя адекватно и аккуратно исполнял все поручения. К нему ни разу более не было никаких претензий. Проучившись в Томске два года, он перевелся в Кемеровский университет, где уже существовала секция спелеологии. Еще примерно через год, встретившись с кемеровскими спелеологами, мы узнали, что выпускник нашей «зондеркоманды» не просто достойный член кемеровской секции, но даже возглавляет в ней спасательный отряд!
Мы могли гордиться нашими педагогическими достижениями.
«Поговорим за страховку»
С ростом рядов секции ее жизнь стала более разнообразной, не ограничиваясь выездами в пещеры, собраниями и тренировками. Если ранее неформальные общие встречи членов секции были один – два раза в году, теперь мы стали собираться чаще. Что мы делали на этих встречах? В основном – говорили и пели вместе под гитару, а также читали стихи. Говорили обо всем: об учебе, искусстве, политике, жизни, но чаще всего – о пещерах.
Такие беседы получили даже особое название: «поговорить за страховку». Вопросу, в каких случаях применять страховку и как ее правильно организовывать, в секции уделялось повышенное внимание.
Бардовские песни
Пели же мы, преимущественно, песни, которые сейчас принято называть бардовскими или авторскими. Когда я только что приехал в Томск из алтайской глубинки, я был удивлен, что вокруг все только и говорят о песнях какого-то Булата Окуджавы. Мне это имя было совершенно неизвестно, тогдашние советские СМИ его замалчивали. Первый тоненький сборник этого поющего поэта вышел микроскопическим тиражом и был абсолютным раритетом. Но песни расходились – в магнитофонных записях и из уст в уста.
Громоздкие бытовые «полупортативные» (то есть, с двумя ручками) катушечные магнитофоны были предметами роскоши, а портативные (с одной ручкой) – крайней редкостью. Аудиокассеты еще вообще не были изобретены.
Среди геологов и топографов издавна бытовали «профессиональные» песни, авторство которых было, в большинстве случаев, неизвестно. Свои песни имели туристы и альпинисты. Часто они были положены на мелодии популярных песен.
Например, на мелодию знаменитого марша «Прощание славянки» пелось: «Жестяные консервные баночки попадаются вам на пути. Вы глядите на эти жестяночки – с ними легче дорогу найти». Все это творчество подпитывалось еще живой струей «городского романса» с его лагерно-блатными нотками.
На геофаке, например, очень любили исполнять на разные голоса (только мужские!) песню тоскующего в неволе зека: «Ой-ла-ла-ла-а, лежит тюлень. Ой-ла-ла-ла-а, бежит олень. Ой-ла-ла ги-, ой-ла-ла гибнет человек! Пришлите де-, пришлите денег на побег!». Вполне вероятно, что студенты-геологи восприняли ее во время полевых практик от «буров» – экспедиционных буровиков и рабочих-землекопов, нередко имевших лагерный опыт.
Не менее популярной была и такая песня, вошедшая и в наш спелеологический репертуар: «Здесь невеселые дела, здесь горы дышат горячо. И память горькая легла зеленой тушью на плечо». Но постепенно мощный вал авторских песен, исполняемых под гитару, стал преобладать, причем эти песни продолжали сохранять налет фольклорности, так как сведения об авторах часто отсутствовали или были ошибочными. А гитарист стал таким же незаменимым человеком в обществе, как ранее гармонист на деревенских посиделках.
Вино, кефир и спирт-ректификат
Как правило, разговоры и песни наших собраний оживлялись некоторым количеством легкого болгарского вина, очень популярного в студенческой среде. На крупных вечеринках, например новогодних, объем и градус выпитого несколько возрастали, но никогда не выходили за разумные пределы.
Причем общепринятой нормы придерживались все, включая и отдельных завсегдатаев «ассамблей» знаменитой на весь университет ассоциации «С Новым Годом!», ставившей своей целью «частичное уничтожение мирового алкоголя».
Члены же нашего спасательного отряда демонстративно пили только кефир, что не мешало им веселиться, как и всем остальным. Злые языки, правда, утверждали, что, приходя в гости к нашим друзьям из Научно-исследовательского института полупроводников (НИИПП), они изменяли этому своему обычаю. В роскошном (по нашим студенческим понятиям) общежитии НИИ бурные и длительные застолья орошались изрядным количеством «сэкономленного» производственного спирта-ректификата.
Популярности этих визитов способствовало и то обстоятельство, что общежитие этого учреждения, аббревиатуру которого многие иронически переиначивали в НИИББ, то есть: «НИИ-Без-Баб», было роскошным девичьим цветником. Но постепенно наши связи с туристами этого института становились все слабее и слабее. Отчасти это объяснялось тем, что, будучи хорошими парнями и девчатами, в спелеологическую веру они так и не перешли.
Что же касается девчат, то к этому времени в нашей секции их тоже было более чем достаточно.
Продолжение следует
Узелки на память (продолжение)
К специальным узлам относятся узлы, предназначенные для различных узких целей. Наиболее важный из них – схватывающий узел.
По имени его изобретателя его иногда именуют узлом Пруссика, или просто пруссиком.
 Он вяжется на основной веревке более тонкой вспомогательной веревкой, которую иногда называют репшнуром. Пока схватывающий узел не нагружен, его можно свободно передвигать вдоль веревки. Но нагруженный он сразу затягивается и держит, пока его не ослабить.
Схватывающий узел незаменим при натягивании веревочных переправ, троллеев. Его используют при организации полиспаста для подъема грузов.
 С помощью трех схватывающих узлов – одного на грудной обвязке и двух на ногах – можно, постепенно их передвигая, подняться по свободно висящей веревке.
При этом к ногам петли с пруссиками крепятся еще одним специальным узлом, называемым стремя. Его можно также использовать в качестве карабинного тормоза при спуске груза.
Изобретены и схватывающие узлы, которые вяжут с использованием карабина. В некоторых случаях их удобней использовать, чем пруссик.
Сейчас схватывающие узлы нередко заменяют специальными металлическими устройствами – зажимами различных конструкций.
Однако, старые проверенные узлы не стоит забывать. О других специальных узлах мы расскажем позже.
|
