 Родничок
Михаил ЗЕЛЕНКО
Мой отец был страстным любителем рыбной ловли. Как все истинные рыбаки и охотники, он очень любил, понимал и ценил природу, бережно относился к ней и сво е отношение к природе старался привить нам: своим детям, племянникам, друзьям и всем тем, кто его окружал.
Рыбачить мы ездили на разные водо емы, но излюбленным местом была река Чарыш. Прич ем, места рыбалки менялись - от устья реки до почти е е верховьев, в зависимости от времени года, погоды и кл ева.
В конце июня в одну из поездок на Чарыш (хорошо ш ел лещ) получилось так, что мы остались без питьевой воды. Из дому с собой не взяли, так как рассчитывали на самсоновский артезианский колодец, где раньше всегда, попутно, набирали воду, но по дороге передумали где рыбачить, изменили маршрут... Вспомнили о воде, когда прибыли на место.
Как всегда многообразный и величавый Чарыш встретил нас л егкой речной свежестью и райским благоуханием заливных лугов с буйным, многокрасочным цветением малоизвестных нам цветов и трав; с многочисленными кустарниками и деревьями, порой образующими непроходимые заросли и чащи; перекличкой разнообразных птиц, от маленьких пташек, шныряющих в кустарниках и траве, до парящих высоко в небе беркутов; бесчисленным количеством насекомых и чарующей полуденной, безветренной тишиной с жарко палящим солнцем.
Наверное, этим и пленил нас Чарыш: своей богатой, нетронутой красотой природы, которую трудно описать словами, но в которой так нуждаемся мы, горожане. Ещ е задолго, только собираясь в дорогу, уже начинаешь испытывать какое-то приятно-волнующее чувство. Так было и на сей раз.
Мы остановились на границе обрыва и отпеска.
- Рыбачить будем тут. Здесь будет наша стоянка, - сказал отец, - а сейчас поедем туда. - Он показал рукой в сторону крутого поворота реки. - Там, рядом с пересохшей весенней протокой, раньше всегда били ключи. Твой дядя, а мой старший брат Афоня, как только сюда приезжал, первым делом копал ямки-колодцы. Попробуем выкопать ямку и мы, чтобы набрать воды.
Полуобрывистый берег реки в этом месте был действительно мокрым и очень холодным. Ключи не били, но из трещин земли просачивалась вода. Разочарованный отец уже собрался ехать за водой в деревню, да я его отговорил, сказав, что сначала стоило бы попробовать покопать лопатой, а там видно будет, что делать.
- Лопата у меня в машине. Возьми, копни попробуй.
Я наш ел самое сырое место и, не очень надеясь на успех, выкопал прямоугольную ямку, на дне которой сразу забили три крупных ключа, быстро наполняя е е водой. Тогда чуть ниже, сантиметрах в сорока от первой ямки, вырыл вторую, вместимостью ведра на три. А образовавшуюся стенку между ямками в верхней части аккуратно проткнул палкой и вставил трубу, вырезанную из пустотелого засохшего прошлогоднего ствола, растущего здесь же на берегу папоротника. Из второй ямки из того же материала сделал водоотвод, чтобы вода, стекая в реку, не мочила и не размывала грунт. Верхнюю, с ключами, ямку накрыл сушняком, а сверху положил пласт дерна и слегка полил водой.
Мо е сооружение отцу очень понравилось, и мы дали ему название «Родничок». Вода, вытекая из верхней трубы и падая в воду нижней ямки, издавала звуки, похожие на журчание и бульканье одновременно.
Через полчаса вода в родничке стала хрустально-прозрачной. Она была холодной и очень вкусной. Начерпав кружкой полную канистру, мы решили вопрос с водой.
На гнедой лошади к нам подъехал уже немолодой белоглазовский пастух. Поздоровавшись, попросил воды. Отец подал кружку и показал на родник. Надо было видеть, как он был удивл ен и обрадован нашему изобретению. Долго любовался, с наслаждением пил воду. Сев на край берега и свернув самокрутку, закурил. Мы разговорились.
Часам к пяти вечера вернулись на свою стоянку, которая приблизительно находилась в двухстах метрах выше по течению реки. Приготовили и расставили снасти.
Вечерний кл ев был хорошим, и мы совершенно забыли о родничке. Напомнил о себе он сам во время позднего ужина, когда вс е стихло, а из-за верхушек деревьев противоположного берега выплыла большая серебряная луна, осветив вс е вокруг, затмив яркость зв езд и отодвинув темноту ночи, она зеркально отражалась, слегка покачиваясь, в спокойно текущих водах Чарыша. Стало светло. Близилась полночь. Вс е замерло. Журчание родничка не только не портило той прелести ночной картины, которая окружала нас, а, напротив, даже украшало и делало более живой и сказочной ту т еплую, тихую, светло-лунную летнюю ночь.
Долго сидели мы, наслаждаясь изумительной красотой ночного пейзажа, так разительно меняющегося за короткое время, пока сон окончательно не сморил нас.
Утром, чуть свет, меня разбудил отец:
- Посмотри, кто приш ел к твоему родничку.
На берегу стоял красавец лось. Вероятно, когда он приш ел на водопой, то его внимание привл ек необычный шум воды или что-то другое, сказать трудно, но он с любопытством рассматривал наше сооружение. Убедившись в его безопасности, осторожно спустился к роднику и долго пил воду. Напившись, поднялся на берег, посмотрел в нашу сторону, будто благодаря за угощение, и гордо, ускоряя шаг, уш ел в заросли забоки.
Прошло более полутора месяцев. Куда мы только ни ездили и где только ни рыбачили за это время, пока вновь не оказались в этом же месте.
Пойменные луга были «раздеты», лишь кое-где в неудобицах, причудливыми островками, густо зеленела трава. Терпко-пьянящий запах свежего сена исходил из многочисленных внушительных размеров стогов, шапками разбросанных по лугу. Такого обилия стогов, по выражению отца, «стог на стогу», нам не приходилось видеть больше нигде.
Казалось, что сам воздух был пропитан сенным настоем, и этот воздушный бальзам, будораже-ликующе воздействовал на вс е живое.
Был полдень. В кустах отдыхали коровы, лениво пережевывая жвачку, да изредка, похл естывая себя хвостами, отгоняя назойливых насекомых.
Мы подъехали к родничку. На берегу Чарыша валялись консервные банки, бутылки, порванные целлофановые мешочки и об ертки от конфет. Следы канавок, окаймлявших спальные палатки, с выброшенными и валяющимися здесь же пересохшими комьями земли; потухшего костра, с подгоревшими палками-подпорками; чешуя и косточки от рыбы, впрок заготовленные дрова - вс е говорило о том, что здесь «хорошо» отдыхали.
Родничок не журчал. Какое-то нехорошее, тревожное чувство охватило нас. Место, где находился родник, было превращено в месиво с отч етливо оставленными следами детских ног.
На душе стало немножко грустно. Увидев нас, подош ел наш знакомый пастух. Узнав и поприветствовав, попросил воды. Мы дали. Наученные горьким опытом, воду стали брать всегда из дому. Как и при первой встрече, он сел на край берега, свернув самокрутку закурил. А затем, хотя мы его и не просили об этом, поведал нам о печальной истории родничка.
- Дня три назад как уехали, тут отдыхали одни молодые из Новосибирска... на двух машинах приезжали с ребятишками. Пожалуй, больше недели тут жили...
Затянувшись самокруткой и немного помолчав, он продолжил:
- Весь сенокос тут воду брали... Коров в водопой отгонял, чтоб, значит, не изломали... А вот не сберегли...
Давеча брал с собой лопату, пробовал копать, да вс е бестолку, ушла вода куда-то, видно, другой путь себе избрала. А водица была вкусной...
Зинаида ЧЕПУРНОВА
Денек морозный, такой серьезный -
Тепло одеться
пора с утра.
Не чуя носа,
краснее розы,
С горы несется
уж детвора.
Вот двое рядом
- сестренка с братом,
Вжимаясь в санки,
несутся вниз.
В сторонке мальчик,
закутан в шарфик,
Одет в шубенку,
в глазах - каприз.
Он тоже очень
промчаться хочет
С высокой горки
- лицом в сугроб.
А рядом мама,
твердит упрямо:
- Простудишь горло,
поранишь лоб!
Она забыла,
как в детстве было,
Какая радость
лежать в снегу!
Сосать сосульку,
забросив сумку,
Лепить с друзьями
Бабу Ягу!
Пусть твой сыночек,
не видя кочек
Несется с горки,
как ураган.
Тебе он скажет
спасибо даже,
Что вырос
смелым, как партизан!
***
Высокие травы,
высокие горы,
Высоки небес купола...
До боли люблю
я родные просторы,
Но мне
возвращаться пора.
В мой ласковый город,
который мне дорог,
Который знаком мне
до слез.
В нем тоже дыханье
родное природы
И запахи белых берез.
Пусть город не значим
на глобусе мира
И нет в нем
больших площадей,
Зато есть
дыхание свежего утра
И добрые лица людей.
Спасибо, мой город,
что ты существуешь,
Спасибо,
что здесь я живу.
Тебя я запомню
и в сердце оставлю,
Захочешь
- и песню сложу. |
