Нет ручек с внутренней стороны на задних дверцах, но – эка невидаль! Без них надёжнее: пассажиры не выпадут из машины на ходу и не вздумают выпрыгнуть раньше, чем она затормозит, в случае крайней надобности. Неплохо для начала! Похоже, даже солнце поверило в безапелляционное объяснение владельца УАЗика, чего нельзя сказать о нашей оторопевшей компании. Слышали мы, что до водопадов легче добираться на военном броневичке типа танка, но чтобы на такой вот развалюхе по горным колдобинам…
От рытвины к рытвине Дальше – больше. Дорогу с первого километра можно смело и без преувеличения называть нехоженой тропой. Свой вздорный характер она стала проявлять сразу за шоссе, смело бросая УАЗик от рытвины к рытвине и там опуская так, что мы не находим место, болтаемся щепками на ветру. Чем выше мы поднимаемся в гору, тем надсаднее работает двигатель, громче недовольно на все лады скрипит, бренчит и стонет УАЗик. Хозяин то и дело рукояткой троса воздушной заслонки регулирует количество воздуха в карбюраторе, словно тот задыхается без него и вот-вот прикажет долго жить. А тут ещё чёрт надоумил меня поинтересоваться владельцем стоянки и УАЗика. Водитель принимается радостно живописать о наличии у него сертификата, а потом сообщает: на жизнь он зарабатывает вполне легально. Первый тычок от жены в бок я оставляю без внимания – при такой штормовой качке в машине неудивительно бы и кирпичом по голове схлопотать, не почувствовав боли. Когда же тычки стали настойчиво долбить голову, до меня дошло, наконец: пора завязывать с расспросами – воспевающий собственную трудовую биографию водитель беспрестанно оборачивается к нам, и тогда чудится мне, что оставшаяся без присмотра машина обидчиво свалится с горы. Остановить говоруна можно было, пожалуй, только нашим категоричным отказом оплатить поездку. Но мы же культурные люди, а не какие-нибудь невежды; да и не боимся ездить по дороге с глубокими промоинами, где колея жаждет внимания, а подъёмы и спуски только и ждут водительской ошибки, чтоб завалить машину набок! Так и болтаемся мы в машине все сорок минут, поневоле усваивая нелёгкие юность и отрочество водителя и упорно борясь с желанием продолжить путь пешим порядком, или, как нам, танкистам, говорил командир роты, пешим по танковому. Тарахтит и стонет УАЗик на все лады, натужно рычит и отчаянно скрипит тормозами, но всё же приближает нас к пункту высадки. А едва мы высаживаемся, воздух кажется необычайно сладким, тишина неправдоподобно сказочной, а сама природа божественно красивой. И чем дальше отступаем мы от машины, тем вольнее дышится и веселее смотрится, громче восхищается! Не слышим шума водопада!? Ничего страшного – во время героической поездки нам просто крепко заложило уши; вот придём в себя, тогда и услышим! В ближайшие пять минут восторги стихают, восвояси отступает за сосны тишина, и мы слышим краткий инструктаж водителя, то бишь владельца не заводов и пароходов, а мученического УАЗика, стоянки и двух дощатых туалетов на правом берегу неширокой каменистой и чрезмерно говорливой речушки с узеньким мостком, сколоченным из подручного материала – что бог послал. Небогатое на выдумку владение дополняют самодельный стол, две дощатые скамейки и похожий на «наш» притихший УАЗик, рядом с которым лениво греют животы лежащие на земле то ли два забытых пассажира, то ли водители. Инструктаж состоит из двух предложений: придерживаясь этой вот реки, идёте по тропе, а через три километра увидите первый водопад. Для достоверности водитель уверенно указывает рукой в сторону ущелья, точно благословляя нас на удачное путешествие. Его желание видеть нас целыми и невредимыми к назначенному часу настраивает нашу небольшую компанию на счастливый исход.
Тропа с характером БРАТ рассчитывается за поездку; я взваливаю на плечо сумку с провиантом, и впятером мы направляем свои стопы к едва виднеющейся в зарослях тропе. После первой переправы через речушку, когда пришлось перепрыгивать с камня на камень, внутренний голос не без ехидства укоряет меня за то, что я не прислушался к нему дома и вместо рюкзака выбрал сумку с ремёнными ручками. В ответ на это я справедливо напоминаю внутреннему голосу о новых неразношенных туфлях, которые тот неразумно советовал мне обуть в дорогу. Полная продуктов сумка мешает при ходьбе, не желает успокаиваться ни в каком походном положении. Даже находясь за спиной, надоедливо диктует свои условия, и с ними приходится считаться. Характер у тропы, оказывается, сквернее УАЗовского. Она просто издевается над нами: устраивает засаду, и тогда мы перебираемся через преграждающие путь старые стволы сосен, до блеска отполированные перелезающими через них самодеятельными туристами; выкатывает перед нами валуны и требует пробираться по ним; цепляется за ноги торчащими из земли корнями-щупальцами деревьев. Внутренний голос без устали зудит мне о том, что тропа не хочет вести нас к водопадам, надоели ей неподготовленные к туризму люди, и ещё много чего наговаривает, так что озираться окрест у меня нет ни малейшей возможности. Хорошо ещё, что мы прихватили с собой непреодолимое желание добраться хотя бы до первого водопада, а то беспрестанно петляющая тропа заведёт нас в какую-нибудь непролазную глушь да и оставит там без сотовой связи и вообще без связи: как забрались – так и выбирайтесь! Нечего по ущелью самостоятельно шастать, да ещё за свои деньги! Но мы шастаем! Можем позволить – не у чёрта на куличках, а почти в собственном огороде! Подумаешь, даль далёкая – 120 километров на машине и лишь немного пешком! Соседний район – не какие-нибудь Альпы! Время ведёт свой отсчёт нашим приключениям, не цацкается, а подгоняет: не успеете, не разевайте рты и тогда не дойдёт до беды; не на концерт пришли, не расслабляйтесь и не уставайте, или возвращайтесь. Один раз мы всё-таки не успеваем поймать перебиравшуюся через дерево и зацепившуюся за сучок внучку. Ущелье оглашается детским плачем. Как ни изощряется тропа, а сдаётся-таки нам на милость! Но если мы стремились, то чего же удивляться нашей маленькой победе!? Теперь всеми оставшимися силами будем дружно восхищаться – было бы чему! Наши дружные радостные возгласы едва ли перекрывают шум воды, но какое это имеет значение, если нам так хочется! В желании поскорее дойти мы как-то не обращали внимания на природу, а теперь можно передохнуть и осмотреться.
Первый водопад Вот он, как на ладони. Как я слышал и читал, его именуют «Рассыпным» или «Ласковым миражом» – первый водопад! Вырываясь из-за огромных валунов, вода несётся по монолитной плите, как по лотку, и есть в ней сила и азарт, чувствуется любование собой – скорее туда, вниз, по камням и валунам, через преграды и дальше на простор, к людям, в реку Ануй! Подставившая потоку спину плита не больше десяти метров, но несущаяся по ней вода щедро делится с нами брызгами, пенится, вызывает восторг. Буйно пробуждается во мне азарт фотолюбителя; помыкает мной, не давая возможности присесть надолго: фотографируй много и с разных точек, дома будешь разбираться, хорошо ли получилось и передаёт ли фотография настроение твоё и водопада, а пока вкладывай умение в радостную работу, наслаждайся возможностью запечатлеть дикую природу! Стараясь не сорваться в поток, то поднимаюсь я к началу плиты, то спускаюсь. Вода не отпускает, она притягивает; восторг переполняет меня. Через несколько минут, когда уже не остаётся ни одного не сфотографированного сантиметра вокруг, перевожу дыхание и разглядываю лес и поросшие мхом высокие крутые скалистые берега. Интересно, насколько древние здешние места, какая таится скрытая от глаз человека жизнь?
Второй водопад Размышлять над этим некогда. Где-то выше дожидается нас второй водопад – «Йог», или «Двойной прыжок». Тропа в этом месте вздыбливается; мы поднимаемся, цепляясь за камни и корни, особенно причудливо переплетённые и оттого затрудняющие подъём. Брат с внучкой остаются внизу, на пятачке у маленькой заводи, а мы втроём продолжаем восхождение. Берег и камни отчего-то мокрые и часто скользкие. Валуны заросли толстым слоем тёмного зелёного мха, что тоже удивительно: лето, а они спят под тёплым одеялом… Водопад открывается неожиданно: дыхание моё перехватывает от его величия, мощи, шума и красоты. Холодок набрасывается на нас, а множество мельчайших брызг не подпускают близко, точно наткнулись мы на невидимую волшебную стену. В два приёма с высоты метров в тридцать толща вода обрушивается меж высоких и близко стоящих скал, отполированных не то временем, не то ледниками, по утверждению, давным-давно образовавшими этот каскад водопадов. Грохочущий поток вливается в небольшое озерцо с беспорядочно разбросанными по его краям огромными, порой почти квадратными, точно вырезанными умельцем валунами, и я чувствую себя на них игрушкой в руках природы. Очарование и ещё множество смешанных восторгов удерживают меня здесь – я отхожу и возвращаюсь, чтобы продолжить любование чарующей первозданностью водопада. Фотоаппарат добросовестно фиксирует всё попавшее в объектив: низвергающуюся водную лаву, брызги, камни и выбегающий из-под поваленных стволов и валунов смирный ручей, восхищаясь которым ни за что не подумаешь о его бурном нраве несколькими метрами ниже и дальше… А он, Шинок, падает с ближайшего порожка, словно пробуя оставшиеся после водопада силы, и сначала медленно, а потом всё быстрее устремляется вниз, желая там уединиться с природой, наговориться с ней в долгом пути к Аную. О, да мы не одни! Из-за валунов показываются парень с тремя уставшими девушками. Парень, судя по всему не единожды здесь побывавший, предостерегает нас: на перевале, если надумаете подниматься к третьему водопаду, не сверните с тропы влево – потеряетесь. Крутой подъём занимает не меньше сорока минут – устанете, поэтому держитесь за натянутую вдоль обрыва верёвку: одно неловкое движение может стоить жизни. Дальше – резкий спуск, а метров через пятьсот откроется прекрасное зрелище – водопад «Жираф». От нового восхождения мы с сожалением отказываемся. Во-первых, с нами ребёнок, во-вторых, сказался-таки непривычный переход от стоянки к водопадам, в-третьих, не опоздать бы к назначенному водителем часу. Зато выкроим время и осмотримся на обратном пути.
«Я беседую с ним о незначительном…» Как водится, я иду последним. Всё мне интересно, всё надо сфотографировать: голубые лоскутки неба над высокими густыми вершинами деревьев, поваленные и расщепленные грозой сосны… А то словно с кручи берега ссыпал неведомый кто-то тонны небольших серых камней, и они докатились до тропы, не решившись преградить путь. Порой оголённый от растительности берег кажется разрушенной древней крепостью: хоть сейчас снимай исторический фильм. Впервые обернувшись по какому-то поводу, замечаю слегка фиолетовую дымку и восторгаюсь – солнце играется в том месте, где мы только что прошли. Извилистый Шинок приближается и отдаляется от скал, он-то меня и интересовал больше всего. На открытых от леса участках впитавшая в себя цвет неба, невероятно привлекательная в своей голубизне, прозрачная вода шустро бежит по узкому каньону – от порожка к порожку; на каждом слышатся неповторяющиеся музыка и песня, фантастический говорок, порой затихающий, а порой требовательно напоминающий о себе. Огибая позеленевшие вековые камни, ныряя под них, а во многих местах переливаясь через них, разбрызгивая пену, несётся весело вода, накоротке замедляя бег лишь в мелких заводях. Запруды, пороги и заводи мне фотографировать в радость, и надо каждый раз приспосабливаться, чтоб не сорваться со скользких камней в ледяную воду. Не успеваю отвернуться, как исчезают из виду мои спутники: растительность легко прячет их, и тогда кажется, что я потерялся – как есть один на несколько километров; скоро ночь окутает меня, а холод повяжет и прочитает лекцию о правилах сборов в путешествие по незнакомому лесу… Но мелькнёт мысль и тут же бесследно исчезнет. Фотографируя Шинок и не стараясь его перекричать, я беседую с ним о незначительном… Ему не скучно со мной; он любопытен, как и я; один раз он даже пытается завести меня в неведомый угол, а я вовремя замечаю подвох и возвращаюсь на тропу. Для удобства при ходьбе ручей советует мне поднять на бережке палочку с замысловатым сучком, при ближайшем рассмотрении на стоянке оказавшимся похожим на собачью голову – сувенир от Шинка!
Приключение …ВОДИТЕЛЬ за нами ещё не вернулся, но его товарищ, скорее он же и компаньон, предлагает нам отправиться в дорогу с ним. Мы усаживаемся в УАЗик, мужчина сдаёт его назад для разворота, и на этом поездка обрывается: скорость не выключается. Выгрузившись, мы битых полчаса гадаем, как в известной повести русского писателя, докатится ли это «колесо» до конечного пункта, а когда после ремонта выехали всё же на дорогу, УАЗик стал обходиться с нами, как и его утренний «собрат». Ну, что вы хотите – любое путешествие должно содержать в себе приключения!
