 Программа обучения в секции спелеологии Томского университета включала тренировки и теоретический курс. На тренировках мы отрабатывали навыки использования веревки – спуск и страховку, подъем по гибкой лестнице, скалолазание (на единственной имевшейся в окрестностях Томска восьмиметровой скале).
Первые уроки нам преподал наш вождь – Юра Краковецкий, в остальном мы совершенствовались сами. Теорию мы также осваивали самостоятельно. Каждый из нас изучал какую-либо пещерную тему по литературе и на собрании рассказывал о прочитанном остальным. Потом все принимали участие в обсуждении доклада. Таким образом, мы были самоучками.
БАБА КАПА
Как ни странно, у нас в университете, где был геолого-географический факультет с пятью специальностями, не было ни одного преподавателя – специалиста по карсту.
КАРСТОВЕД ЧЕРНЯЕВА
Однажды, на очередное собрание Краковецкий пришел с незнакомой нам женщиной, на наш молодой взгляд, довольно пожилого возраста. «Капитолина Петровна Черняева, карстовед, исследователь пещер Алтая», – представил ее наш председатель. Мы оживились. Капитолина Петровна, оказывается, окончила географический факультет Московского университета, где курс геоморфологии (науки о рельефе Земли) читал знаменитый И.С. Щукин, трехтомный учебник которого «Основы геоморфологии» вызывал трепет у студентов – геологов и географов.
Сама К.П. Черняева работала в Томскогом педагогическом институте, где на биологическом факультете читала курс «Почвоведение с основами геологии». Она являлась членом Института карстоведения при Пермском университете, созданном известным гидрогеологом и карстоведом Г.А. Максимовичем. Этот Институт на общественных началах объединял многих отечественных исследователей карста и пещер, а так же издавал сборники «Пещеры».
После того как Капитолина Петровна закончила свой рассказ об изучении пещер у нас в стране и за рубежом, я подошел к ней и задал вопрос о пещерах Алтая. Она предложила встретиться и поговорить об этом отдельно. Во время дальнейших встреч, которые стали регулярными, я узнал много нового, в частности, о работах самой Капитолины Петровны на Алтае. Вот что она рассказала.
ГОНКА ВООРУЖЕНИЙ И ПЕЩЕРЫ
После создания первых атомных бомб в США и в СССР в атмосфере противостояния двух враждебных общественно-политических систем началась гонка ядерных вооружений. Отечественной атомной промышленности было остро необходимо радиоактивное сырье. Первое открытое в стране месторождение урановых руд – Туя-Муюн в Средней Азии – было связано с карстом. Здесь с относительно «молодыми» пещерами соседствовали древние, заполненные отложениями с радиоактивными минералами.
У руководителей атомной промышленности возникла идея – обследовать все известные карстовые районы страны на предмет поисков подобных месторождений. Координатором этих работ был знаменитый минералог А.Е. Ферсман. Поскольку среди геологов-практиков специалистов по карсту практически не было были привлечены преподаватели ВУЗов и краеведы. Среди них оказалась и К.П. Черняева.
КАРСТОВЫЙ ОТРЯД
Западно-Сибирское геологическое управление (ЗСГУ) заключило с Томским пединститутом хоздоговор, по которому ее в летний период должны были откомандировывать в распоряжение управления для руководства организуемым в его структуре Карстовым отрядом. Районом работ был определен Алтай.
Отряд был очень небольшим. Кроме самой Капитолины Петровны в него входил кто-нибудь из работников управления (нам известна фамилия Е.Л. Артемьевой), один-два студента и, в качестве кучера, мальчик-подросток из какого-нибудь колхоза, где арендовалась лошадь с подводой.
Скромным было и оборудование: геологические молотки, горные компасы, рулетки, шахтерские карбидные лампы (они заправлялись карбидом кальция и водой, в результате чего вырабатывался горючий газ ацетилен). Единственным современным (на тот момент) прибором был счетчик заряженных частиц, бережно хранимый. Как было организовано питание, я не удосужился выяснить.
ВПЕЧАТЛЯЮЩИЕ РЕЗУЛЬТАТЫ
Несмотря на столь скудные силы и средства, результаты работ Карстового отряда впечатляют и теперь. В 1951 году работы проводились в бассейне среднего течения реки Чарыш, в Краснощековском и Чарышском районах. Здесь было «учтено» 96 пещер. В 1952 году обследовался бассейн среднего течения реки Ануй в Солонешенском и Усть-Канском районах. На этот раз «улов» был меньше – 27 пещер.
В сумме это примерно 25% пещер Алтая, о которых в настоящее время имеются хоть какие-то сведения. Фактически в число «учтенных» вошли не только реально посещенные пещеры. Среди них были не обследованные отверстия в труднодоступных скалах (в ряде случаев – несколько входов в одну и ту же полость) и удаленные пещеры, о которых была получена информация от местных жителей.
Из посещенных пещер не во всех была проведена топографическая съемка – размеры некоторых просто оценивались «на глаз». Не все пещеры были отмечены на рабочей карте; некоторые нанесены приблизительно.
Размеры большинства обследованных пещер были невелики, некоторые из них – небольшие гроты и ниши. Почти треть полостей не достигали в длину и 10 метров, примерно столько же имели от 10 до 30 м в длину. Около четверти пещер были от 30 до 100 м длиной, и лишь девять (примерно одна из 13) превышали 100 м. Длина пяти пещер осталась неизвестной. Две наиболее интересные для спелеологов пещеры – одну с колодцами, другую – с подземной рекой, отряду изучить не удалось из-за нехватки опыта и оборудования.
После 1952 года Карстовый отряд в Западно-Сибирском геологическом управлении был расформирован. В течение 2-3 лет подобные работы были прекращены и в других территориальных управлениях. Дело в том, что за эти годы не удалось обнаружить ни одного заслуживающего внимания карстового месторождения радиоактивных руд, но к этому времени были найдены месторождения другого типа.
ИССЛЕДОВАНИЯ НА АЛТАЕ
Отряд, руководимый К.П. Черняевой, зафиксировал только одну пещеру с повышенным радиоактивным фоном. Эта пещера, получившая название Рудничная, располагается на левом берегу Чарыша, немного выше по течению от села Усть-Чагырка. Она находится под Ново-Чагырским рудником, в котором в 1827-1884 годах добывались полиметаллические руды. Это месторождение могло представлять интерес, но оно было практически полностью выработано в XIX веке для нужд алтайской цветной металлургии (о радиоактивности тогда еще ничего не знали).
Уже геолог Г.И. Щуровский, путешествовавший в 1844 году по Алтайскому горному округу, установил, что Ново-Чагырский рудник является древней пещерой, которая со временем заполнилась минералами.
Хотя к настоящему времени они извлечены, повышенный радиоактивный фон сохранился как в руднике, так и в лежащей ниже пещере, куда из рудника просачиваются карстовые воды. В наши дни рудник уже в течение ряда лет используется как экскурсионный объект (в частности – турбазой «Жемчужина гор»). В пещере Рудничной с 2007 года ведут раскопки археологи Новосибирска и Барнаула.
Капитолина Петровна порекомендовала мне перечень литературы по пещерам и карсту Алтая. Часть этих публикаций я смог найти в научной библиотеке Томского университета. Из них следовало, что Алтай – обширное поле для исследователей пещер. И я стал горячим сторонником поиска новых пещер на Алтае. Когда на очередном собрании секции обсуждалось, куда отправлять нашу первую экспедицию, я агитировал за Алтай. Со мной согласились. Было решено продолжить работы «Бабы Капы» – так мы с нахальством юности звали за глаза Капитолину Петровну. Окончательный выбор пал на окрестности сел Усть-Пустынка, Усть-Чагырка, Чинета и Тигирек. Я радовался тому, что прислушались к моему мнению, и жалел, что поехать в эту экспедицию самому не придется – меня ждала Белуха…
РАДИОАКТИВНЫ ЛИ ПЕЩЕРЫ?
Однозначного ответа на этот вопрос нет. В природе радиоактивность связана, в основном, с магматическими, интрузивными породами, поднятыми на поверхность из глубины земных недр. Осадочные породы, в том числе известняки, в которых преимущественно заложены пещеры, имеют ничтожный естественный фон по сравнению, например, с гранитами.
Но не все так просто. Пещеры нередко связаны с крупными тектоническими разломами, по которым из глубины земных недр могут подниматься горячие растворы, насыщенные минералами, в том числе радиоактивными. Они могут как формировать подземные полости (так называемый гидротермальный карст), так и заполнять их осажденными минералами. Именно таково, по мнению ряда ученых, происхождение Ново-Чагырского месторождения. В толщи известняковых отложений вторгаются и глубинные магматические породы. Пещеры могут располагаться в зонах их контактов.
Но наиболее распространенным носителем радиоактивности в пещерах является газ радон, источник a-радиации. Этот газ распространен достаточно широко и встречается не только в пещерах. Он нередко входит в состав воздуха искусственных подземелий, в том числе погребов и подвалов, может проникать в нижние этажи зданий. Радоном могут быть насыщены подземные воды.
На Алтае, как и в других местах, встречаются бьющие из-под земли ключи, вода которых содержит радон. Издавна известны целебные свойства радоновых вод. Именно они составили славу алтайского курорта Белокурихи. Однако то, что лечит, может нанести и вред. Если малые дозы радона благотворно действуют организм, то значительные могут быть опасны для здоровья. К тому же нет полной ясности, насколько реальна в природе возможность превращения радона в другие радиоактивные элементы, в том числе – в печально известный полоний.
В некоторых пещерах мира временами отмечалась значительная концентрация радона. Для территории Алтая таких наблюдений нет. Точнее надо сказать, что после работ Карстового отряда ЗСГУ под руководством К.П. Черняевой, никаких попыток изучения естественной радиоактивности карстовых районов и пещер Алтая не предпринималось. Неизвестно о подобных исследованиях и на сопредельных территориях. Надо полагать, что после середины 1950-х годов, когда поиски радиоактивных руд в пещерах были прекращены, они также не проводились.
В последние годы появились неясные сведения о якобы высокой радиоактивности одной из неизученных пещер центральной части Бащелакского хребта. Пока неясно, насколько эти сведения точны, а так же идет ли речь о естественной пещере или искусственной горной выработке. Неизвестны и ее точные координаты.
|
