|
|
 Продолжаем знакомить с публикациями очередного выпуска газеты "Природа Алтая".
Присыпанный снегом асфальт плавно перетекает в лесную дорогу. Село Мамонтово здесь вдаётся в Касмалинский ленточный бор. На границе мы останавливаем машину, чтобы сфотографировать информационный баннер Мамонтовского заказника. В это время позади нас через колею, почти не касаясь сугробов, проносится заяц.
Я поехала в Мамонтово, чтобы узнать, как живёт этот небольшой заказник площадью менее 10 тысяч гектаров и что здесь думают о лесниках и экологах.
Среди озёр
…С егерем заказника Владимиром Шевченко мы встречаемся на автовокзале, затем пьём чай в кафе, где он рассказывает, что родился в Чёрной Курье, окончил Ачинское военное авиационно-техническое училище, служил в Грузии пять лет, а в Мамонтово живёт с 1980 года.
– С детства охотился, рыбачил. И места мне знакомы, и то, как их защитить, тоже знаю, – серьёзно говорит Владимир Алексеевич.
Он принёс на нашу встречу кипу бумаг, справок, своих заметок и карт, будто готовый подтверждать ими каждое своё слово. – Я знаю здешних людей, кто что хочет сделать и к чему мне готовиться.
С недавних пор у него «в вотчине» ещё один заказник – «Завьяловский» и два памятника природы – «Озёра Харьковское и Сыропятовское» и «Озеро Горькое». Случай не уникальный, ещё несколько егерей работают по такой же системе. Сотрудников на все особо охраняемые природные территории, хотя ООПТ в Алтайском крае не слишком много, не хватает.
Дороги во все стороны
…Мы едем по заказнику. Дорога ветвится, затем раздваивается, и каждая ветка раздваивается тоже. – Надо сделать так, чтобы человек не мог тут ездить, – говорит Владимир Алексеевич. – Слишком маленький здесь клочок леса. На все основные направления дороги есть, так зачем новые проделывать? Весь заказник можно объехать за два часа, куда тут ещё путь сокращать?
Его это даже злит. Завидев свежую колею чужой машины, он хмурится.
– А в тёплое время что творится? К каждому грибу хотят подъехать! Выйти прогуляться по лесу – нет, мы лучше проделаем новую дорогу. Сейчас ещё валежник разрешат собирать, так ведь все поедут на машинах и скажут «разрешено». Не пойдёт мужик таскать из чащи сучья. Заказник мой – один из самых «раскатанных», потому что вплотную к сёлам расположен. Между прочим, ездить тут на любых механических транспортных средствах везде, кроме дорог, запрещено! Зимой, пожалуй, не так заметно.
– 55 лет назад, когда создавался заказник, в Мамонтово был только один мотоцикл и один ГАЗ-69, – вспоминает Шевченко. – Погляди, сейчас в каждом дворе по две машины, и все ездят на природу. Они устали в селе, им нужен «свежий воздух». И разговоры об отдыхе, о шашлыках не прекращаются.
– Вот ещё об охоте, – продолжает егерь и снова показывает мне на следы. – Массово люди помешались на браконьерстве. Тратят бешеные деньги на снегоходы, тепловизоры, ружья. Штрафы увеличивают, а ведь всё равно в Завьялово поймали одного недавно вместе со «свежим» лосем. Ему может грозить и штраф в 500 000, и даже тюрьма, а он сидел водкой угощался, праздновал добычу.
Охотятся вокруг заказника с обеих сторон.
– Не так завидуют дому, машине или женщине, которые у тебя есть, как «добыче» в прямом смысле. Наверное, это ещё генетическая зависть, – решает Владимир Алексеевич.
Одна из дорог – граница между охраняемой землёй и незащищённой. Тут же, у дороги, к деревьям прибиты таблички «занято» – так кто-то из охотников или рыбаков своё место обозначает. А через дорогу видны следы косуль и лосей.
Следы то и дело отвлекают егеря от основного разговора. Вы когда-нибудь видели лося вживую в природе? А следы его видели?
Я постоянно забываю, насколько они громадные, и заново удивляюсь каждый раз. Егерь как будто тоже.
Свежий след пересекает дорогу и уходит в низину. Шевченко рассказывает, как встречался лоб в лоб с лосями, косулями, бобрами. Это – три довольно заметные группы животных на его территории. Снова замечает следы – вот тут, говорит, «косульё» прошло. Лосей зовёт, как в детском мультфильме, – лосяши. Ласково, как если бы давал клички домашним животным.
Заказник окружают сёла Суслово, Чёрная Курья, Казанцево, Мамонтово. В них много жителей, по меркам алтайских районов. И этого более чем хватает для маленького заказника.
Об учёных и о детях
…Егерь заставляет надеть огромные тёплые сапоги и ведёт в гущу леса к кормушке. То тут, то там попадается шерсть на стволах деревьев – это копытные «чесалку» подбирали. Видно, что заходят сюда постоянно. Следов – море, повсюду лёжки косули (углубление в снегу, где отдыхало животное.– Прим.). Шевченко снова доволен и смеётся.
Мы проезжаем почти все кормушки. И у каждой – следы, следы. Давние и свежие. Кроме копытных ещё лисица и заяц оставили свои отпечатки на снегу.
Шевченко помогают «частники» – кто овёс подкинет, кто сена для «живности». Дело полезное для обоих: и егерю удобно, и предпринимателям есть чем отметиться по разным программам поддержки. Хотя проблемы с местными никуда не делись.
– Это я почему первые годы спокойный был?, – на манер почтальона Печкина принимается рассказывать егерь, – я присматривался, животных подкармливал, с ребятишками занимался. А сейчас пора и за других людей браться – езду по заказнику искоренять, мусор. А ещё скрадок для фотографов и исследователей надо бы сделать.
В конце сентября дети из Крестьянской и Солоновской школ помогли изготовить и развесить синичники, скворечник и гнездовья для малых соколов у озера Горького. В октябре вывесили баннеры по программе «Сохраним редкие виды в
заказнике «Мамонтовский». Чуть позже, благодаря детям из Костино-Логовской школы, синичники появились у озёр Харьковского и Сыропятовского. Пиломатериалы и транспорт, кстати, дали в Новичихинском лесничестве. Так же работают и на уборках – вместе. Ноябрьский снег не дал насладиться видами в полной мере, но мусора здесь, заверили меня, очень много. Собственно, как и регулярных посетителей, которые его оставляют. Громадная часть всего этого «добра» оказывается в местной «жемчужине», как её называет Владимир Алексеевич, – Касмале.
К учёным у него как будто особое отношение – почти восхищение. Вспоминает, как в августе приезжали сотрудники Тигирекского заповедника посмотреть известные гнёзда подорлика и орлана-белохвоста и на полевые занятия с ребятами из школьного лесничества «Вита»:
– Окунут в Касмалу сачок, разложат всё – а там столько козявок речных! 100 сортов и размеров. И про каждую могут рассказать – что она за «зверь» такой.
Нам всё можно!
Оттого что природа здесь довольно жёстко сталкивается с прессингом со стороны людей, прочнее сложились отношения между теми, кто работает с ней «в связке», – школы, лесники, егерь.
– Лесники знают своё дело. У них научное обоснование, – говорит Шевченко. И быстро добавляет: – Вот старый лес затапливает сильно. В согре вода прибывает каждый год, почва размягчается, деревья усыхают и падают. Может, и надо бы в таких местах всё поубрать. Знаете, до сих пор кандидаты и доктора наук пишут книги с предисловиями, которые начинаются так: «мы считаем, что…», «мы осознаём, что наша книга не лишена недостатков». То есть сколько бы лет ни прошло и о какой бы профессии речь ни шла,мы всё равно не уверены на 100 процентов, что делаем правильный шаг. Один защитил диссертацию, что надо копать глубокие ямы и туда – саженец, чтобы он рос вместе с сорняками, становился сильнее, другой защитил диссертацию, что надо полоть и всячески ухаживать за культурой. И где здесь истина?
– Зона особой охраны будет полезной для заказника?
– Я уже говорил, что рисунки, что «нарисовали» экологи, – про «краснокнижников» и прочее – это сложно. Кто их будет отмечать? Сторонним людям вообще до этого дела нет. Поэтому надо делать зону особой охраны очень чёткую. Мне видится, что это может быть левая сторона леса по течению Касмалы. И людям тогда понятно, и мне. Хотя как говорить на такие философские темы простому человеку? У учёных, у лесников научная база, пусть сражаются, а мне в это лезть не надо.
У егеря же есть фотоловушки и важные гаджеты. Можно взять ещё квадрокоптер и немного облегчить жизнь животным в заказнике, намекнув настойчивым посетителям, что их намерения прозрачны. Большое сражение за ленточные боры пока не коснулось Шевченко.
…Я опоздала на свой автобус, а следующий должен был прийти только через полчаса. За это время на маленькой автостанции был всего один посетитель.
Рослый мужчина лет 40 спросил насчёт билетов на завтрашний рейс и слегка замешкался, глядя в телефон, когда я спросила:
«Вы местный?». Он ответил «да» и выжидающе замер.
– Вы знаете, что можно и нельзя делать в заказнике, рядом с которым вы живёте?
– Нам всё можно, – хохотнул он. – Лес – наше богатство, девушка.
Ирина ШИЛЬРЕФ
Фото автора
29 Января 2019 |
|
